Его рвало так, что казалось, не только желудок, а даже мочевой пузырь скоро выскочит на свет божий. Он стоял, опираясь слабой дрожащей рукой о грязную, в потёках, давно не штукатуренную стену общаги, и думал почему-то, что в таких же конвульсиях его рожала мать. Под ногами образовалась лужа из грязной жижи зелёно-жёлто-пенистой консистенции, и рвать уже было нечем.