Ты спишь. Я прижимаюсь щекой к твоей руке. Белые шрамы на белой коже. Один из них, на предплечье, похож на букву V. Виктория? Да. Тогда, пятнадцать лет назад, это было победой. В девяностые ты так часто менял работу, что в трудовой книжке закончились страницы. Страна тонула в нищете и мы тонули вместе с ней. Пытаясь выжить, все обманывали всех. Зарплату не платили. Если платили, то крохи. Ты не обманывал, ты работал. Ты барахтался как та лягушка из притчи, что упала в молоко и за ночь взбила лапами сливки. Научным сотрудникам в НИИ перестали платить зарплату и ты устроился столяром, даже смешно писать это слово – устроился. Потом стал машинистом котельной, позже техником по уходу за животными, рубщиком мяса, работал на пилораме. Возможно сначала пилорама, потом котельная. Не помню... Сколько не барахтайся в воде, сливки не взобьёшь. Стало понятно что, работая на «дядю», невозможно заработать на жизнь. Вместе с друзьями ты начал своё дело, вы решили страну накормить. Ха-ха-ха. Кто-то ночью вспорол сети в садках, и вся выращенная за сезон форель ушла в залив. Тогда ты решил стать одиночкой и продавать то, что никакой завистник не сможет украсть - свои силу, ловкость, знания. В те опа